– Ваше Величество! О возможности и порядке получения всего вам необходимого, вместе с обученными экипажами и расчетами, я уже говорил ранее.
Монарх поморщился и покачал головой:
– Нет, это не совсем хороший вариант. Это долго, да и… – Кароль запнулся и, обдумав ситуацию, решительно отрезал. – Это невозможно. Румынскими войсками могут командовать только румынские офицеры и генералы. Мы не отказываемся от советников и специалистов, но командовать у себя будем сами.
Дитерихс внутренне усмехнулся. Видимо крепко держат генералы своего короля за его Августейшую задницу. Или за что другое. За горло, например.
Монарх повторил вопрос:
– Так Россия даст нам пушки?
Русский генерал понимающе кивнул:
– Что ж, Ваше Величество, мне понятны ваши затруднения. И если вашим генералам нужны пушки и прочая машинерия без обученных экипажей и техников, то, если угодно Вашему Величеству, Россия готова продать по остаточной цене вооружения и технику из числа резервов Армии Единства, боеприпасы, ремкомплекты к ним и все, что необходимо для их обслуживания.
Монарх напрягся:
– Продать???
Генерал утвердительно кивнул головой.
– По остаточной стоимости. Как близким союзникам.
Заметив финансовую тоску во взгляде хозяина кабинета, гость благосклонно добавил:
– Конечно, я думаю, что вопрос с кредитом будет решен в кратчайшие сроки на весьма льготных условиях. У наших стран есть взаимные интересы, в качестве обеспечения этих кредитов. Мы же не чужие люди, в конце концов?
Кароль II несколько растерялся, сбитый с толку резким поворотом в переговорах.
«Да он мальчишка еще, – вдруг отметил про себя опытнейший стратег Армии Единства, генерал-квартирмейстер Объединенного Штаба Союзных Сил на Балканах. – Им же вертят, как хотят!»
Дождавшись царственного кивка, Дитерихс «подвел итог»:
– Как видите, Новоримский Союз и Россия в частности, выполняют свои союзнические обязательства в полной мере.
Новый кивок, все такой же озадаченный. Генерал распахнул блокнот и изготовился записывать:
– О каких цифрах идет речь, Ваше Величество? Где и у кого я могу получить данные о количестве свободных подготовленных экипажей броневиков и самолетов, артиллерийских расчетов для запрашиваемых видов пушек и гаубиц, пулеметных и минометных расчетов, а также техников к этой машинерии?
Кароль II несколько секунд молча массировал пальцы левой руки, затем произнес неопределенно:
– Эмм… я полагаю, что в Генштабе знают. У ваших коллег по квартирмейстерской части можно спросить.
«Ох, воитель-воитель. Верховный ты Главнокомандующий».
Вслух же, Михаил Константинович склонил голову и почтительно произнес:
– Как прикажет Ваше Королевское Величество. От имени моего Государя Михаила Александровича еще раз, приветствую Ваше Величество. Россия всегда была, есть и будет вернейшим союзником, и сердечным другом царствующего Дома Гогенцоллерн-Зигмарингенов и всего славного Румынского королевства. Дозволите считать аудиенцию оконченной?
Тот кивнул:
– Дозволяю.
Отдав честь, русский направился к выходу. Кароль II тяжелым взглядом буравил закрывшуюся за ним дверь.
Черт возьми, за что ему это всё?
Будь оно все трижды проклято!
Корона эта…
* * *
На фото: Ольга Николаевна Романова
РУМЫНИЯ. ЗАМОК ПЕЛЕШ. КОРОЛЕВСКАЯ РЕЗИДЕНЦИЯ. 5 мая 1919 года.
– Ваш чай, Ваше Величество.
Ольга Николаевна кивнула фрейлине и отпустила ее. За что ей это всё? Будь оно все трижды проклято! Корона эта…
Будь проклята вся эта жизнь, замок этот и это королевство. Знала бы она, как все будет, то…
Впрочем, знала. И отношения МамА и ПапА не были такими уж безоблачными, как демонстрировалось на публике, а уж примеры из высшего света и других монархических семейств ясно показывали, что счастливые браки в их кругу – редкость. А если брак и считается счастливым, то значит в этой семье умело прячут грязное белье и умеют сор из дворца не выносить.
Интересно, счастливы ли дядя Миша со своей итальянкой? Кто знает! Внешне, они просто идеальная пара, счастливая во всех отношениях. А как прошлой осенью итальянка рванулась в Москву! А ведь Ольга все время была рядом с ней и, честно говоря, завистью завидовала той выдержке, устремленности и решительности, которую Мария показала в те непростые дни. И той, буквальной одержимостью своим мужем, той готовностью идти по головам и убивать за него. Убивать, только бы он жил. Многие списывали это на желание бывшей итальянской принцессы удержать власть и обеспечить корону своему сыну, если вдруг что случится с Императором, но Ольга видела, сколько долгих дней провела Императрица Мария в кресле у стекла, за которым умирал ее муж, сколько слез выплакала, сколько горячих молитв произнесла. А сколько всего она не видела! Ведь наверняка молодая Царица сдерживала себя на людях! И это при том, что ей все время приходилось проводить встречи, совещания, давать аудиенции, принимать решения от имени Императора.
Смогла бы сама Ольга так? Кто знает. Возможно. Если бы у нее был такой муж.
Если бы был…
Господи! Как же отчаянно она итальянке завидовала!
И как ужасен был ее собственный брак…
Боже-Боже, за что ей это все?
Пламя и треск.
Несмотря на май, в замке было холодно и по случаю в камине трещали поленья. Но не было от них уюта. Только тоска.
Что ей теперь делать?
Что??!
Она бросила тоскливый взгляд на стол. На письма, которые привезла баронесса Мостовская и на расшифровки, которые Ольга делала собственноручно.
Каждую неделю из Константинополя прибывал фельдъегерь и привозил, помимо писем, новые коды шифрования. Часть системы, составлявшей одну из самых больших тайн Империи.
Но в этот раз в качестве фельдъегеря прибыла сама мать старшего сына Императора Единства. И едва Ольга узнала о прибытии баронессы, ее сердце ёкнуло – что-то случилось. Или должно случиться.
Вот-вот.
Было много корреспонденции. Но было и Письмо. Главное. Ради которого Мостовская прибыла из Константинополя.
Письмо Императрицы Марии, которое королева Румынии только что расшифровала, было коротким:
«Грядут большие потрясения. Твоя жизнь в опасности. Под любым предлогом выезжай в Единство. Скажись больной или будь с мужем на открытии дороги в Чернаводэ. О.А. вывезет тебя в Россию. Твоя М.»
Ольга и сама чувствовала, что что-то происходит. И, возможно, действительно пора «выехать на воды». И она бы так и сделала, если бы не одно «но».
Почему письмо привезла Мостовская? Нельзя было никому доверить? Возможно. Но разве всем известная баронесса не привлекла внимание к своему визиту в замок Пелеш? Или это и требовалось?
Боже, как ужасно это всё. Как ужасно ждать подлости и предательства во всем, в каждом слове, в каждом взгляде, в каждом вздохе…
* * *
ИМПЕРСКОЕ ЕДИНСТВО РОССИИ И РОМЕИ. ВОСТОЧНАЯ РИМСКАЯ ИМПЕРИЯ. МРАМОРНОЕ МОРЕ. ОСТРОВ ХРИСТА. 5 мая 1919 года.
– И что думаешь?
Тесть жует шашлык, но весьма пытливо смотрит на меня. Черногорский дед, откинувшись, сидит молча, расслабленно глядя куда-то в сторону, но он явно с нами.
Борис отошел поухаживать за беременной женой.
Маша, как истинная мать и хозяйка, надзирает за нянечками и гувернантками, а заодно следит, чтобы все гости были сыты и накормлены. Женщины, что говорить. Даже если у них под властью гигантская Империя, они все равно беспокоятся о том, что подумают гости, родители и соседи, как оценят то, какая ты хозяйка. Парадокс? Нет тут никакого парадокса. Мы просто все человеки, вне зависимости от положения, титула и прочей короны на голове.
Корона не спадет, вы говорите? Скажите об этом своей жене. Узнаете много нового. В том числе и о себе, стоит вам сказать, что это все не имеет никакого значения.
